ГАРМОНИКИ В ТАНТРЕ.
МОНАХИ ГЬЮТО И ГЬЮДМЕД.
Однажды ночью 1433 года тибетский лама Джецун Ше-раб Сенге увидел изумительный сон. Ему почудился голос, какого никогда прежде не слышала эта земля: низкий рев, породить который могло бы лишь горло дикого буйвола, но никак не человека, в сочетании с другим звуком — высоким и чистым, как пение ребенка. Оба эти голоса, такие разные, исходили тем не менее из одного источника — из горла самого Джецуна Шераб Сенге.
Во сне Джецун Шераб Сенге получил повеление создать на основе этого необычайного голоса новую технику песнопения, которая объединит в себе мужской и женский аспекты божественной энергии. Через сновидение Джецуну Шераб Сенге открылся тантрический звук, который объединяет поющих его единой сетью универсального сознания.
На следующее утро Джецун Шераб Сенге, как обычно, приступил к пению ежедневной молитвы. И из его горла вырвались те самые звуки, которые он слышал во сне, — сверхъестественные, тантрические звуки. Джецун Шераб Сенге собрал остальных монахов и поведал им о своем откровении.
В том же году, более пяти веков назад, в Лхасе, столице Тибета, был основан тантрический монастырь Гьюдмед. В этом монастыре начали преподавать вокальную технику, которая открылась во сне ламе Джецуну Шераб Сенге. Особенность этой техники заключалась в том, что человек, овладевший ею, мог петь одновременно три ноты, которые составляли так называемый однотональный аккорд. Еще до конца XV столетия в Лхасе возникла тантрическая школа Гьюто, последовали которой также стали применять «однотональный аккорд» в священных ритуалах.
На протяжении многих веков Тибет, недоступный для чужеземцев, свято хранил тайну магических песнопений за стенами монастырей. Обрывочные сведения об этом удивительном вокальном искусстве порой доходили до «цивилизованного» мира вместе с рассказами о сверхъестественных способностях, которыми якобы обладают монахи. Но сведения эти были так скудны и неправдоподобны, что казались не более чем вымыслом.
В 1950 г. Тибет был завоеван Китаем. Некоторые монахи бежали в Индию, где продолжили свою тантрическую практику. Их религиозная система осталась эзотерической, однако отдельным духовным учителям и этномузыковедам все же удалось частично приоткрыть завесу тайны и составить некоторое представление о тантрических ритуалах тибетцев. Исследователи возвращались на Запад с рассказами об удивительном вокальном искусстве монахов Гьюто и Гьюдмед.
Одно из самых ярких описаний тибетского пения приводит исследователь Тибета доктор Хьюстон Смит, создатель документального фильма «Реквием по вере» (Dr Huston Smith. Requiem for a Faith):
«Монахи открыли способ придавать полости рта такую форму, что она в качестве резонатора многократно усиливает звучание обертонов и вводит их в ряд звуков, доступных человеческому уху. Что это за способ — до сих пор остается загадкой. Каждый лама, пройдя соответствующее обучение, обретает способность в одиночку петь целый аккорд, состоящий из нот ре, фа-диез и ля. Религиозная значимость этого феномена связана со способностью обертонов пробуждать действие различных полей, для восприятия которых вовсе не обязательны органы слуха. Обертоны по отношению к нашей системе слухового восприятия играют ту же роль, что и явления божественного порядка — по отношению к нашей земной жизни. Задача религиозного культа состоит в перемещении категории «божественного» с периферии нашего сознания в его центр; следовательно, способность перемещать обертоны на уровень непосредственного восприятия имеет важнейшее символическое значение. Ведь именно в этом и заключается главная цель духовного поиска: ощутить повседневную реальность наполненной "обертонами", несущими информацию об иной реальности, которую можно почувствовать, но не увидеть, ощутить, но не передать словами, услышать, но лишь на глубинном уровне слуха».
Невозможно подобрать достаточно точные определения, чтобы описать тантрическое пение, о котором говорит доктор Смит. Нужно собственными ушами услышать этот горловой рев с его высокими, чистыми обертонами, чтобы осознать и испытать на себе его удивительную силу.
Позднее, когда музыковедам удалось подробнее изу чить обертональное пение монахов Гьюто, ко всеобщему удивлению выяснилось, что басовый тон «однотонального аккорда» звучит на две октавы ниже до первой октавы и имеет частоту колебаний 75 Гц. При этом частота самого низкого тона в диапазоне оперного певца составляет не меньше 150 Гц — почти в два раза выше, чем необыкновенный бас этих монахов. Басовая нота в пении Гьюто, по-видимому, представляет собой субгармонику, расположенную на октаву ниже основного тона. Второй составляющей «однотонального аккорда» является отчетливо слышимая гармоника, отстоящая от баса вверх на две октавы и терцию и соответствующая ноте ре-диез. Кроме того, в голосе певца слышны также, хотя и менее отчетливо, 5-я и 10-я гармоники. Нотный состав «однотонального аккорда» монахов Гьюдмед иной: бас звучит на ноте фа-диез, а тон «второго голоса» отстоит от него на две октавы и квинту.
Монахи из Гьюто практикуют также технику «mdzo skad», что буквально переводится как «голос помеси яка с быком». Когда певец применяет эту технику, в его голосе звучат параллельные терции. А монахи Гьюдмед используют прием «gshin rje'i agar skad», что означает «рев Убийцы Владыки Смерти». Певец при этом издает параллельные квинты.
Тантрические песнопения исполняются с целью вызвать какое-либо божество и затем слиться с ним. Монахи в буквальном смысле превращаются в тех богов или богинь, которым только что возносили молитву. Возможно, «однотональные аккорды», исполняемые последователями различных тантрических школ, представляют собой обращения к определенным божествам.
В целом конкретное назначение вокальной техники, обретенной во сне ламой Джецуном Шераб Сенге, до сих пор остается загадкой, хотя гипотез на этот счет существует немало. К примеру, доктор Хьюстон Смит полагает, что посредством такого пения монахи перемещаются с уровня обыденного сознания на уровень сознания религиозного. По словам настоятеля монастыря Гьюто, в этом звуке воплощаются мужской и женский аспекты Ямы, убийцы смерти. Существует также версия, что такая специфическая манера пения призвана замаскировать, сделать недоступным для понимания сам священный текст молитвы. Доктор Альфред Томатис, французский отоларинголог, изучавший вокальные традиции разных народов, считает, что причиной возникновения этой техники стало географическое расположение Тибета: в этой высокогорной стране необходимо петь очень низким голосом, чтобы производить высокие гармоники. Этномузыковед Питер Майкл
Хэмел высказывает предположение, что при помощи этих звуков монахи воздействовали на собственные чакры.
Терри Джэй Эллингсон, автор книги «Мандала звука» (Terry Jay Ellingson. The Mбndala of Sound), провел обширное исследование разновидностей тибетского песнопения. Вот что он пишет о вокальной технике, применяемой в тантрической школе Гьюдмед:
«Этой специфической вокальной технике должны обучаться все без исключения ученики. На момент проведения исследования ею владели более шестидесяти процентов учеников (о тех, кому она не давалась, говорили, что они просто «поют слишком тихо»). Этой технике приписывается несколько назначений. Во-первых, она позволяет утаить от непосвященных слушателей текст песнопения. Во-вторых, в результате того, что в голосе певца одновременно звучат несколько тонов, создается особый акустический эффект: слова песнопения трансформируются в три мантры, занимающие в системе обрядов важнейшее место, — "Ом-Ах-Хум" (этой версией мы обязаны западным специалистам акустического анализа). В-третьих, особая дыхательная техника, требующая сознательной координации брюшных мышц, мышц диафрагмы и резонансных полостей гортани и головы, может быть связана с системами тантрической медитации и йоги, в которых делается акцент на координацию "колес", то есть чакр, расположенных в тех же участках тела, посредством энергий дыхания. В-четвертых, этот стиль пения символически связывается с "Rdo rje 'Jigs byed" (Вад-жрабхайравой), особым идамом, божеством начальной ступени тантрической школы. В своей роли "убийцы смерти" это божество символизирует буддийское учение и практику, а поскольку основная цель практикующего тантру — вступить в контакт с божеством и воплотить его в себе самом, то пение голосом "убийцы смерти" позволяет поющему преодолеть смерть. На более обыденном уровне такая вокальная техника получает сравнение с голосом быка, так как Ваджрабхайрава представляется существом с головой быка (южноазиатского водяного буйвола)».
МОНАХИ ГЬЮТО И ГЬЮДМЕД.
Однажды ночью 1433 года тибетский лама Джецун Ше-раб Сенге увидел изумительный сон. Ему почудился голос, какого никогда прежде не слышала эта земля: низкий рев, породить который могло бы лишь горло дикого буйвола, но никак не человека, в сочетании с другим звуком — высоким и чистым, как пение ребенка. Оба эти голоса, такие разные, исходили тем не менее из одного источника — из горла самого Джецуна Шераб Сенге.
Во сне Джецун Шераб Сенге получил повеление создать на основе этого необычайного голоса новую технику песнопения, которая объединит в себе мужской и женский аспекты божественной энергии. Через сновидение Джецуну Шераб Сенге открылся тантрический звук, который объединяет поющих его единой сетью универсального сознания.
На следующее утро Джецун Шераб Сенге, как обычно, приступил к пению ежедневной молитвы. И из его горла вырвались те самые звуки, которые он слышал во сне, — сверхъестественные, тантрические звуки. Джецун Шераб Сенге собрал остальных монахов и поведал им о своем откровении.
В том же году, более пяти веков назад, в Лхасе, столице Тибета, был основан тантрический монастырь Гьюдмед. В этом монастыре начали преподавать вокальную технику, которая открылась во сне ламе Джецуну Шераб Сенге. Особенность этой техники заключалась в том, что человек, овладевший ею, мог петь одновременно три ноты, которые составляли так называемый однотональный аккорд. Еще до конца XV столетия в Лхасе возникла тантрическая школа Гьюто, последовали которой также стали применять «однотональный аккорд» в священных ритуалах.
На протяжении многих веков Тибет, недоступный для чужеземцев, свято хранил тайну магических песнопений за стенами монастырей. Обрывочные сведения об этом удивительном вокальном искусстве порой доходили до «цивилизованного» мира вместе с рассказами о сверхъестественных способностях, которыми якобы обладают монахи. Но сведения эти были так скудны и неправдоподобны, что казались не более чем вымыслом.
В 1950 г. Тибет был завоеван Китаем. Некоторые монахи бежали в Индию, где продолжили свою тантрическую практику. Их религиозная система осталась эзотерической, однако отдельным духовным учителям и этномузыковедам все же удалось частично приоткрыть завесу тайны и составить некоторое представление о тантрических ритуалах тибетцев. Исследователи возвращались на Запад с рассказами об удивительном вокальном искусстве монахов Гьюто и Гьюдмед.
Одно из самых ярких описаний тибетского пения приводит исследователь Тибета доктор Хьюстон Смит, создатель документального фильма «Реквием по вере» (Dr Huston Smith. Requiem for a Faith):
«Монахи открыли способ придавать полости рта такую форму, что она в качестве резонатора многократно усиливает звучание обертонов и вводит их в ряд звуков, доступных человеческому уху. Что это за способ — до сих пор остается загадкой. Каждый лама, пройдя соответствующее обучение, обретает способность в одиночку петь целый аккорд, состоящий из нот ре, фа-диез и ля. Религиозная значимость этого феномена связана со способностью обертонов пробуждать действие различных полей, для восприятия которых вовсе не обязательны органы слуха. Обертоны по отношению к нашей системе слухового восприятия играют ту же роль, что и явления божественного порядка — по отношению к нашей земной жизни. Задача религиозного культа состоит в перемещении категории «божественного» с периферии нашего сознания в его центр; следовательно, способность перемещать обертоны на уровень непосредственного восприятия имеет важнейшее символическое значение. Ведь именно в этом и заключается главная цель духовного поиска: ощутить повседневную реальность наполненной "обертонами", несущими информацию об иной реальности, которую можно почувствовать, но не увидеть, ощутить, но не передать словами, услышать, но лишь на глубинном уровне слуха».
Невозможно подобрать достаточно точные определения, чтобы описать тантрическое пение, о котором говорит доктор Смит. Нужно собственными ушами услышать этот горловой рев с его высокими, чистыми обертонами, чтобы осознать и испытать на себе его удивительную силу.
Позднее, когда музыковедам удалось подробнее изу чить обертональное пение монахов Гьюто, ко всеобщему удивлению выяснилось, что басовый тон «однотонального аккорда» звучит на две октавы ниже до первой октавы и имеет частоту колебаний 75 Гц. При этом частота самого низкого тона в диапазоне оперного певца составляет не меньше 150 Гц — почти в два раза выше, чем необыкновенный бас этих монахов. Басовая нота в пении Гьюто, по-видимому, представляет собой субгармонику, расположенную на октаву ниже основного тона. Второй составляющей «однотонального аккорда» является отчетливо слышимая гармоника, отстоящая от баса вверх на две октавы и терцию и соответствующая ноте ре-диез. Кроме того, в голосе певца слышны также, хотя и менее отчетливо, 5-я и 10-я гармоники. Нотный состав «однотонального аккорда» монахов Гьюдмед иной: бас звучит на ноте фа-диез, а тон «второго голоса» отстоит от него на две октавы и квинту.
Монахи из Гьюто практикуют также технику «mdzo skad», что буквально переводится как «голос помеси яка с быком». Когда певец применяет эту технику, в его голосе звучат параллельные терции. А монахи Гьюдмед используют прием «gshin rje'i agar skad», что означает «рев Убийцы Владыки Смерти». Певец при этом издает параллельные квинты.
Тантрические песнопения исполняются с целью вызвать какое-либо божество и затем слиться с ним. Монахи в буквальном смысле превращаются в тех богов или богинь, которым только что возносили молитву. Возможно, «однотональные аккорды», исполняемые последователями различных тантрических школ, представляют собой обращения к определенным божествам.
В целом конкретное назначение вокальной техники, обретенной во сне ламой Джецуном Шераб Сенге, до сих пор остается загадкой, хотя гипотез на этот счет существует немало. К примеру, доктор Хьюстон Смит полагает, что посредством такого пения монахи перемещаются с уровня обыденного сознания на уровень сознания религиозного. По словам настоятеля монастыря Гьюто, в этом звуке воплощаются мужской и женский аспекты Ямы, убийцы смерти. Существует также версия, что такая специфическая манера пения призвана замаскировать, сделать недоступным для понимания сам священный текст молитвы. Доктор Альфред Томатис, французский отоларинголог, изучавший вокальные традиции разных народов, считает, что причиной возникновения этой техники стало географическое расположение Тибета: в этой высокогорной стране необходимо петь очень низким голосом, чтобы производить высокие гармоники. Этномузыковед Питер Майкл
Хэмел высказывает предположение, что при помощи этих звуков монахи воздействовали на собственные чакры.
Терри Джэй Эллингсон, автор книги «Мандала звука» (Terry Jay Ellingson. The Mбndala of Sound), провел обширное исследование разновидностей тибетского песнопения. Вот что он пишет о вокальной технике, применяемой в тантрической школе Гьюдмед:
«Этой специфической вокальной технике должны обучаться все без исключения ученики. На момент проведения исследования ею владели более шестидесяти процентов учеников (о тех, кому она не давалась, говорили, что они просто «поют слишком тихо»). Этой технике приписывается несколько назначений. Во-первых, она позволяет утаить от непосвященных слушателей текст песнопения. Во-вторых, в результате того, что в голосе певца одновременно звучат несколько тонов, создается особый акустический эффект: слова песнопения трансформируются в три мантры, занимающие в системе обрядов важнейшее место, — "Ом-Ах-Хум" (этой версией мы обязаны западным специалистам акустического анализа). В-третьих, особая дыхательная техника, требующая сознательной координации брюшных мышц, мышц диафрагмы и резонансных полостей гортани и головы, может быть связана с системами тантрической медитации и йоги, в которых делается акцент на координацию "колес", то есть чакр, расположенных в тех же участках тела, посредством энергий дыхания. В-четвертых, этот стиль пения символически связывается с "Rdo rje 'Jigs byed" (Вад-жрабхайравой), особым идамом, божеством начальной ступени тантрической школы. В своей роли "убийцы смерти" это божество символизирует буддийское учение и практику, а поскольку основная цель практикующего тантру — вступить в контакт с божеством и воплотить его в себе самом, то пение голосом "убийцы смерти" позволяет поющему преодолеть смерть. На более обыденном уровне такая вокальная техника получает сравнение с голосом быка, так как Ваджрабхайрава представляется существом с головой быка (южноазиатского водяного буйвола)».