Вт 1 Авг 2023 - 23:22 автор 
Ритуалы и западный буддизм.
В традиционном Тибете реальность ритуала просто признается как таковая. Считается, что есть формы общения с другими людьми и есть другие формы, называемые ритуалами, используемые для общения с нечеловеческими и нематериальными царствами.
Статус ритуала среди западных последователей тибетского буддизма, однако, является вопросом для рассмотрения. Многие считают себя неспособными принять идеи о перевоплощении или шести царствах. Для них многие традиционные тибетские ритуалы, касающиеся других существ и других царств, не имеют смысла. Иногда это мнение распространяется ещё дальше, считается, что даже разговор о нематериальных буддах, бодхисатвах и защитниках является «символическим» и что нет ничего, что на самом деле соответствует этим понятиям. В таких случаях многие из тибетских литургий рассматриваются не как направленные к какому?то реальному объекту действия, а понимаются скорее как психологические уловки, чтобы вызвать определённые эффекты.
Даже если мы, жители Запада, и откликаемся на традиционные тибетские космологические идеи, то часто — как писал Джереми Хейвард — в душе мы остаёмся, по его словам, «научными материалистами» (1999). Другими словами, мы можем принять идею о других царствах и других существах в пределах и вне сансары, но фактически не верим в них. Вместо этого мы живём, как будто окружающая нас Вселенная мертва, а наша действительность — единственная, которая реально существует.
Это отношение отражено в трудностях многих западных жителей, связанных с тибетским ритуалом. Среди западных практиков при совершении ритуала часто существует своего рода «мёртвое чувство», и многие из нас возвращаются к идее, что механического повторения, без особых обязательств или чувств, достаточно. Другими словами, мы возвращаемся к отношению к ритуалу, полученному в результате нашего воспитания, когда все, что требовалось, было простое физическое присутствие. Чтобы переживать многие бессмысленные ритуалы, которым мы, вероятно, подвергались, мы учились расщеплять наше сознание в психологическом отношении и занимать своё время размышлением о других вещах. При этом отсутствовало понимание, что ритуал является способом связи с существами, которые, на относительном уровне, реально находятся здесь и реально важны для нас. Подчас трудно достичь этого живого и неотразимого смысла ритуала в западной адаптации тибетского буддизма.
Реджинальд А. Рей
В традиционном Тибете реальность ритуала просто признается как таковая. Считается, что есть формы общения с другими людьми и есть другие формы, называемые ритуалами, используемые для общения с нечеловеческими и нематериальными царствами.
Статус ритуала среди западных последователей тибетского буддизма, однако, является вопросом для рассмотрения. Многие считают себя неспособными принять идеи о перевоплощении или шести царствах. Для них многие традиционные тибетские ритуалы, касающиеся других существ и других царств, не имеют смысла. Иногда это мнение распространяется ещё дальше, считается, что даже разговор о нематериальных буддах, бодхисатвах и защитниках является «символическим» и что нет ничего, что на самом деле соответствует этим понятиям. В таких случаях многие из тибетских литургий рассматриваются не как направленные к какому?то реальному объекту действия, а понимаются скорее как психологические уловки, чтобы вызвать определённые эффекты.
Даже если мы, жители Запада, и откликаемся на традиционные тибетские космологические идеи, то часто — как писал Джереми Хейвард — в душе мы остаёмся, по его словам, «научными материалистами» (1999). Другими словами, мы можем принять идею о других царствах и других существах в пределах и вне сансары, но фактически не верим в них. Вместо этого мы живём, как будто окружающая нас Вселенная мертва, а наша действительность — единственная, которая реально существует.
Это отношение отражено в трудностях многих западных жителей, связанных с тибетским ритуалом. Среди западных практиков при совершении ритуала часто существует своего рода «мёртвое чувство», и многие из нас возвращаются к идее, что механического повторения, без особых обязательств или чувств, достаточно. Другими словами, мы возвращаемся к отношению к ритуалу, полученному в результате нашего воспитания, когда все, что требовалось, было простое физическое присутствие. Чтобы переживать многие бессмысленные ритуалы, которым мы, вероятно, подвергались, мы учились расщеплять наше сознание в психологическом отношении и занимать своё время размышлением о других вещах. При этом отсутствовало понимание, что ритуал является способом связи с существами, которые, на относительном уровне, реально находятся здесь и реально важны для нас. Подчас трудно достичь этого живого и неотразимого смысла ритуала в западной адаптации тибетского буддизма.
Реджинальд А. Рей